Определение Человека в текстах Николая Федоровича Федорова

[Ivan]

Определение Человека в текстах Николая Федоровича Федорова

1. Что есть основа всех наших начинаний?
(«чесо ради создан бысть человек»)
2. Что мы хотим?
3. Что это нам даст?

1.1. Во-первых, что есть Человек?
***

I.

Наша же древняя Русь, отцов не забывавшая и веры в Бога отцов не терявшая, на которую мы смотрим, ... не ожидая от нее ничего доброго, ничего высокого ни в умственном, ни в нравственном отношении, наша древняя Русь не сомневалась, что ответ на вопрос, «чесо ради создан бысть человек», заключается в том, что люди созданы быть небесными силами, взамен падших ангелов, чтобы быть божественными орудиями в деле управления миром, в деле восстановления его в то благолепие нетления, каким он был до падения.

В чем задача 3-го Рима не по отношению к людям и царствам мира сего в отдельности, а ко всем людям в совокупности? Супраморализму как ответу на вопрос, для кого и для чего должно жить, предшествовал в древней Руси, в Москве как 3 м Риме, вопрос «О небесных силах, чесо ради создан бысть человек? » Дан был и ответ, что человеческий род создан, чтобы заместить чин ангелов, отпадший с небеси, чтобы стать небесными силами, правящими небесными телами вселенной, на место низвергнутых с небес, после чего эти небесные тела стали слепыми, темными силами. Чтобы стать небесными силами, нужно объединение, умиротворение, несмотря на противодействие слепой силы, олицетворенной в образе апокалипсического дракона, преследующего церковь, представленную в виде жены, — понимая под драконом силу, противодействующую объединению, т. е. братотворению чрез усыновление для исполнения долга к отцам, в чем и состоит Церковь.

Проект общего действия субъекта, в его совокупности, на объект в его целости (т. е. на всю земную планету в её целости, а не на какую-либо часть лишь её, на всю солнечную систему в её целости и, наконец, на всю вселенную). Действие это состоит: во-первых, в обращении рождающей силы в воссозидающую и умертвляющей в оживляющую; во-вторых, в собирании рассеянного праха и в совокуплении его в тела, пользуясь для сего и лучистыми образами, или изображениями, оставляемыми волнами от вибрации всякой молекулы; и в-третьих, в регуляции земли, т. е. в управлении землею, как кладбищем, – управление же это состоит в последовательном воскрешении, или воссозидании множества поколений умерших, в воскрешении для распространения чрез воскрешённых регуляции на все миры, обитателей не имеющие. Такой проект есть полное выражение супраморализма, или ответ на вопрос – «чесо ради создан бысть человек», указывающий, что род человеческий, все сыны человеческие – чрез регуляцию небесных миров – сами станут небесными силами, мирами вселенной правящими.
В решении этого вопроса, или в деле возвращения жизни, действующими должны быть все живущие, все сыны и дочери, все разумные существа».

***
II.

Что есть Человек?

1. В детском чувстве всеобщего братства скрывалось, заключалось то, что каждый человек есть сын, внук, правнук, праправнук… потомок отца, дедов, прадедов, предков, общего, наконец, праотца, следовательно, в этом чувстве заключалось не только теснейшее соединение настоящего, живущего (сынов), но такое же или даже ещё и большее соединение настоящего с прошедшим (отцами), в противоположность учениям древних и новых философов, ошибка которых и состоит именно в разрыве настоящего с прошедшим.

2. человек есть лишь исполнитель воли высшего разума, воли, очевидно, благой; а что это воля благая, будет понятно, если мы захотим, только представить себе радость воскрешающих и воскресающих, в которой заключается и благо, и истина, и прекрасное в их полном единстве и совершенстве.

3. человек есть сын, а религия — культ предков и вообще умерших, если нравственность есть любовь к отцам и вытекающая из нее братская любовь, а наука и искусство (т. е. приложение науки) есть познание сынами себя в отцах и отцов в себе, т. е. познание, с одной стороны, умерших, а с другой — смертоносной силы (природы)

4. Сознание неразрывно связано с воскрешением; воскрешение было первою мыслью, вызванною смертью, первым сознательным действием, первым сознательным движением человека, или, точнее, первого сына и дочери человеческих; поэтому первый сын человеческий должен быть назван и смертным и воскресителем. «Человек есть существо, которое погребает» — вот самое глубокое определение человека, которое когда-либо было сделано, и давший его выразил то же самое, что сказало о себе человечество, только другими словами, назвав себя смертным. Но для первого сына человеческого, видевшего первого умершего, погребение не могло быть ничем иным, как только попыткою воскрешения; и все, что теперь обратилось в обряд лишь погребения, как-то: обмывание, отпевание, или отчитывание, и проч. — все это прежде могло употребляться лишь с целью оживления, с целью привести умершего в чувство, с целью воскрешения.

5. Здесь должно быть сознано, что сама космическая сила бессильна против смерти, потому что не имеет о себе ни сознания, ни чувства; но что эта космическая сила в нас, в человеке, начинает сознавать себя и чувствовать, и, конечно, это сознание обязывает человека, так как всякий человек есть сын, и эта обязанность есть долг воскрешения.

6. Человек есть существо рожденное, а не непосредственно возникшее, он есть изображение и подобие отцовского и материнского организмов со всеми их недостатками и достоинствами. Хотя иногда некоторые из родительских свойств будут проявляться в нем в преувеличенном, а другие в ослабленном виде, но в этом случае он есть как бы интерференция, происходящая от столкновения двух систем волн и производящая или потемнение, ослабление, или же усиление света. Человек, углубляясь в самого себя с целью самопознания, открывает, находит в себе самом предрасположения, наклонности — явления, для коих нет основания или причины в его собственной жизни; так что из намерения познать себя выходит познание своих составных частей, сознание того, что было прежде него, от чего он сам, познающий, произошел, что в него перешло, т. е. познание своих родителей.

7. человек есть существо действующее, а не мыслящее только

8. Прежде человек значило — смертный; но это определение не точно и даже не верно, в строгом смысле человек есть сын умерших отцов; т. е. он смерть знает не в себе, а лишь по предшествующим случаям, смертный есть индукция, а не дедукция. Если же человек есть сын умерших отцов, в таком случае мы опять возвращаемся к отечеству, и смерть в этом случае должна вести к объединению, но к объединению — для чего?

9. если человек есть нравственное существо, то ему, чтобы остаться нравственным, нужно или возвратить жизнь умершим или же самому умереть, но пережить смерть отца, признав невозможность воскрешения, значит не быть сыном, не быть и братом, не быть, следовательно, существом нравственным.

10. ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ СУЩЕСТВО ПОГРЕБАЮЩЕЕ. (название статьи). Погребать у последних означает воскрешать, соразмерно со степенью знания и уменья. Скрытое по физической необходимости они тотчас же начинают восстановлять по необходимости нравственной, по долгу сыновнему.

11. Космос (каков он есть, но не каковым он должен быть) есть сила без разума, а человек есть (пока) разум без силы. Но как же разум может стать силою, а сила — разумом? Сила станет разумною, когда знание, когда разум станет управлять ею. Стало быть все зависит от человека

12. Грубейшая ошибка Ницше, да и его противников, заключается, во-первых, в забвении, что Настоящее есть сын, а Прошедшее, то есть история, — отец и мать; а во-вторых, что человек есть не пассивное существо, то есть ученый, осужденный на бездействие, обреченный только на мышление, а существо активное, деятель.

13. Но человек есть не только сознающее, но и действующее существо, т. е. он хочет быть и сознает свой долг быть воссозидателем.

14. Для ученых человек есть мыслящее существо, деятельность же есть случайное его свойство; но в действительности мышление, знание, чувственное созерцание зависят от действия и движения.

15. Прежде человек значило — смертный; но это определение неточно и даже неверно; в строгом смысле человек есть сын умерших отцов; он смерть знает не в себе, а лишь по предшествующим случаям; «смертный» есть индукция, а не дедукция. Если же человек есть сын умерших отцов, в таком случае мы опять возвращаемся к отечеству, и смерть, конечно, и в этом случае должна вести к объединению; но к объединению для чего? (повтор 8)

16. Называют также человека существом погребающим, находя, что погребение есть отличительный признак, исключительно свойственный одному лишь человеку. Первоначальный смысл погребения, отпевания (отчитывания), омовения, как известно, был — оживление; теперь этот смысл утрачен и даже слово «отпетый» употребляют не в смысле оживления, а в смысле безнадежно погибшего; но также утратилось значение и даже вышло из употребления слово «сын человеческий», и заменилось оно ничего не говорящим «человек». С этою утратою потеряли значение и все требования, связанные с сыновним чувством, которым было вызвано, конечно, и погребение в смысле воскрешения.

17. Если человек есть существо вертикально стоящее, т. е. противодействующее падению, тяготению, этой всеобщей силе природы, а, вместе, если он есть и существо, обращенное лицом к небу, в таком случае объединение будет иметь целью дело, не ограничиваемое землею. Если с небесным у нас слилось понятие о бессмертном, а с земным — понятие о смертном, то вертикальное положение, обращение лицом к небу, вызвано, следовательно, смертью, утратами. Делом же, трудом этого существа — у коего при вертикальном положении верхние конечности стали органами работы — стало возвращение жизни утраченным, умершим; а чрез них, т. е. воскрешенных, противодействие тяготению будет распространяться и на все миры, превращая это противодействие в управление мирами, в регуляцию...
Загадка сфинкса, касающаяся главным образом третьей опоры, которую нужно рассматривать как орган работы, как орган труда, создаваемый самим человеком или сыном человеческим, до сих пор не разгадана, и сфинкс продолжает пожирать человека; природа продолжает казнить человека за невежество и бездействие, предавать его смертной казни. Под третьею опорою можно и должно разуметь громоотвод, поднятый на аэростате, извлекающий грозовую силу и, конечно, не для сохранения своей только жизни, а для возвращения жизни утратившим ее; но это — только слабое начало регуляции силами природы.

18. Ученые до сих пор не поняли, что они — ученое сословие и интеллигентное — не нормальные люди, а искалеченные рабы природы и враги людей. Человек есть разумно-действующее существо, притом еще не отвлеченный человек, а сын человеческий, и чрез него или, точнее, чрез них в совокупности сама природа вступает в новую фазу бытия, более совершенную, чем настоящая, которая для сынов человеческих, т. е. сынов умерших отцов, есть зло.

19. Понятие об образе человеческом зависит от определения «человека», ибо слово человек означает, что он, с одной стороны, не-животное*, а с другой — не-божественное существо.
Человек есть существо, переходящее от рожденного к самосоздающему, или, вернее сказать: Бог творит человека чрез него самого (это и значит разумно-действующее или одаренное разумом и волею), т. е. люди сами делаются причиною самих себя. В этом и состоит их задача или цель, — чтобы они сами становились своим делом, своею причиною, но не последнею, не безусловною. Обращая отвлеченное, философское в видимое, осязательное, что «Причина» оказывается Отцом или целым рядом отцов-предков, точнее, «родителей». Такое превращение или действие есть общее всех без исключения дело людей, т. е. всеобщее воскрешение отцов.
К тому же самому заключению придем, если дадим человеку наименование сынов человеческих и дочерей человеческих. — Такое название есть общее всем и необходимое, а не случайное.
<Сноска: * но [это слово] даже не означает и того, что он ниже или выше животного.>

20. Регуляция внутренняя. Регуляция же сынами своей собственной жизни, от отцов полученной, собранным телам отцов возвратит дух жизни, ибо в искусстве, как оно должно быть, человек есть орудие Самого Бога.
Мифы не были совершенною ложью. Чем лучевые образы отличаются от теней умерших.
Дело, или искусство воскрешения, есть естественное следствие правящего сознания (сознающей регуляции), с одной стороны, входящего в область, в царство разложения, смерти и воссоединяющего по теням или лучевым образам, оставляемым всяким процессом природы (силою этих теней или лучевых образов), разложенные тела, а с другой — входящего в область рождения и превращающего деторождение (т. е. рождение подобий) в сознательное отцетворение.

21. Неуменье, неспособность подняться до универсальности указывает глубокий упадок самой философии. Замечается ли этот упадок у многих, или это привилегия одного Соловьева?!..
Сверхчеловечество есть отречение от братства (от всех живущих), от отечества (от всех умерших), отречение от общего великого дела и осуждение на блуждание и заблуждение, т. е. на философию без религии. Сверхчеловек есть блудный сын и вечный жид.

22. Власть земли (над человеком) или власть (человека) над землею? Это философский, бездушный, отвлеченный вопрос, коим удовлетворяется интеллигенция. Для простых людей человек есть сын умерших отцов, а земля — сила, умертвившая их, отцов, и поражающая голодом, язвою (смертью) сынов (если они, не язычники, т. е. не смешивают Бога с землею и умерщвляющею силою). В чем же состоит дело Божие, Бога отцов, Бога, не отождествляемого с силою, умерщвляющею их?

23. В секуляризованном виде человек — существо, вертикальное положение принявшее, т. е. противодействующее тяготению. (Падающие миры.)

***
Добавка из БЛС: «Индивидуально-гедоническая попытка практического американизма, известного под названием прагматизма, едва ли может удовлетворить хоть сколько-нибудь серьезным требованиям познавательно-духовной жизни человека» («Культура древняя и современность»)