Борис Леонидович СМИРНОВ
Немного о Н.К. Рерихе
(Из эпистолярного наследия.)
"... Ты спрашиваешь об Аг.Й. Недавно один человек, по его словам хорошо знавший Ник. Конст. Рериха и его семью, предложил мне эту книгу и потом прислал мне её. Р. был одним из любимых моих художников. Ученик Куинджи, он как-то через учителя своего, но совсем по-своему проник в тайны красок, сумел ещё тогда, до войны 14-го года, пойти своей дорогой, утвердить свои искания. После войны он очутился в Азии и долго жил в Гималаях. В Нью-Йорке он устроил свой музей. О его творчестве писали ещё в Аполлоне. До войны 14-го издан был роскошный альбом его картин. В 30-х годах в Риге стал издаваться альбом, который должен был охватить всё его творчество, но издание осталось, посколько знаю, неоконченным. К счастью, был выпущен альбом, охватывающий гималайский период. И в первом (довоенном) и в Рижском изданиях, помимо живописных творений, были помещены литературные его произведения, гораздо менее значительные, чем живопись, своим морализованием напоминающие толстовские "книги для чтения".
Перед смертью (ему кажется было 82 г.), Н.К. завещал все принадлежавшие ему картины Родине, но с условием, чтобы они не валялись в подвалах, а были выставлены. Попечение о своих произведениях Н.К. поручил сыну своему, Юрию Николаевичу, санскритологу, тибетологу. Второй его сын, Станислав Николаевич, художник, ученик отца; казалось бы, ему и книги в руки в таком деле, остался в Индии. Говорят, он женат на дочери Неру. Так-ли, нет-ли, но такое важнейшее дело отец поручил не ему, а другому сыну, казалось бы меньше для того подходящему. Но Станислав всё же приезжает в Москву с выставкой своих картин; выставку С.Н. показывал и в других городах, т.ч. несколько времени он провёл здесь. В это время внезапно умер его брат... Ты уже, вероятно, пожимаешь плечами, недоумевая, с какого боку пристёгивать Агни Йогу. Если всё это предисловие излишне, извини, м.б., оно было нужно больше мне, нежели тебе... "
"... В вашем апрельском письме Вы затрагиваете тему "Рерих", очень обширную и очень нелегкую... Не помню, писал ли я Вам, что Рерих ещё в юности моей меня сильно впечатлил. На выставках "Мира искусств" я искал его картины. Часто вспоминал, когда уже не мог его видеть. Снова встретился с ним через рижский альбом. Он не был для меня неожиданностью. Здесь всё или почти всё закономерно.
Но проза Рериха производит буквально удручающее впечатление. Язык безобразный, с грубейшими синтаксическими, стилистическими и логическими ошибками. Особенно это относится к серии "Живая Этика". Первая и наиболее важная из книг серии "Агни-Йога". Мне не удалось осилить эту вещь, хотя я неоднократно за неё принимался. Видел ещё из этой серии две-три книги. Все они выдержаны в одном стиле. К прискорбию приходится сказать, что здесь недействительна формула, провозглашенная Рерихом: "Красота спасёт мир". (Нельзя забывать, что это формула Достоевского). Средствами живописи эта формула дана в триптихе Рерихов, отца и сына. Мне довелось видеть две части триптиха: среднюю - "Орефлама" - скучающая девушка держит плат с тремя равными кругами, образующими восходящий треугольник. На левой стороне - отец Сергий, написанный в псевдо-изографической манере. Он облачен в псевдо-иеромонашеские одежды и держит не храм Св. Троицы, основанной им обители, а на плате с тремя кругами - храм Покрова-Нередице, реставрированный при Иоанне IV. Лицо Сергия портретно - близко к лицу Н.К.Рериха. Возле на земле или на холме, как мне объяснили, - Нерукотворный Спас; позади - нечто среднее между казармами и Троицким Посадом. Вдали, на небесном плане - Гималаи, над ними - треугольник со священным словом. Правая сторона - со св. Франциском Ассизским. Репродукции этой створки я не видел. На меня эти вещи произвели удручающее впечатление... "
ОРИФЛАМА
Орифламма (лат. aurum - золото, flamma - пламя) - в средневековой Франции флаг короля,
который выбрасывался на копье в критический момент боя.
"...Что касается писаний Рериха, то сказать по правде, они до меня мало доходят. Его картины неизмеримо выше и убедительней. Не люблю я эту игру в таинственность. Тайна для меня то, до чего моё сознание не доросло, так что толкуй-не-толкуй, пока моё сознание не поднялось до известного уровня, тайна для меня остаётся тайной, её можно только спрофанировать. Другое дело секрет. Это то, что от меня скрывают по тем или иным мотивам, но вопрос вполне доступен моему сознанию, например, где находится такое-то и такое место. Если это секрет, то и нечего тебе из него делать тайну, всё равно ничего не выйдет, секрет останется секретом. ..."
"... Во-первых, нужно удостовериться в подлинности этих "указаний", а во-вторых, – в их смысле. Вся серия "Агни-Йоги", поскольку могу судить (мне довелось читать три книги из этой серии), написаны таким убийственным русским языком, что приходится переводить на русский, чтобы понять. Некоторые места написаны безграмотно и в том виде, в каком они преподносятся читателю, бессмысленны. Рерих сделал большую ошибку: стремясь сохранить "подлинность" своих записей, он переложил на читателя этот труд, что крайне незакономерно, так как создается дилемма: или легализуются кривотолки, или читатель обрекается на "Петрушкино чтение". ..."
