"ЕДИНСТВО ОСНОВНЫХ ПОНЯТИЙ ИНДИЙСКОЙ МЫСЛИ"-Иван К

[Вячеслав]

ЕДИНСТВО ОСНОВНЫХ ПОНЯТИЙ ИНДИЙСКОЙ МЫСЛИ

«Не было смерти, не было бессмертия,
не было ночи, не было сияния света;
дышало без дуновения самостановлением То, Единое,
ибо другого, какого бы то ни было рода помимо Него не было».
Риг Веда, X, 129 (Гимн творения).


Вот диссертация. Тема её возникла спонтанно. Невозмутимая, сверкающая гладь первоначального очарования – «Satyat na’sti paro dharmah» – как бы смутилась рябью, рождённой из себя же: “Не разумея дхармы, я вопрошаю… наставь меня, к тебе припадаю. Ибо я не предвижу, чтобы эта скорбь, палящая чувства, могла утолиться … даже владычеством над богами”. Дхарма-Этика-Мокша.
Многотысячелетняя Индия. Волшебная, жаркая, сказочная. Красно-зелёная. Удивительно-цельная в своей пестроте. Мудрая. Личностная. Маленьким зрителем чувствуешь себя перед этим исполином. Она похожа на слона, то ли благородного, верного и несуетливого помощника, друга, добровольно и жертвенно смирившего себя в своём со-путствии человеку, то ли яростного и неукротимого в своей необузданной космической энергии. Беспощадного, величественного и благого. «Смилуйся владыка богов; Тебе поклоненье! Стремлюсь Тебя познать, изначальный, но постичь не могу Твоих проявлений».
------------
Человек – существо Сознательное. Более того – Само-сознательное. Вот этот луч Сознания, удивительным образом озаривший и отразивший себя в себе же, и тем самым представший в Единстве своём Множественностью, породил Адвайту. Неразделённые Читта и Вритти. Как подступиться? как распорядиться Чудом Единства. Или Ужасом Разделённости? Кшетраджна взирает на Познающего Поле как бы с улыбкой. «И с улыбкой ли?». Единая Правда, Незамутнённая Саттва Идеи, предстала множественностью Смыслов, как бы противоречивых феноменологически. Истоки Легрантности. Легрантности Индии. Так посылка «Триединая доминанта Учения Индийского Региона, в своём множестве предстающая как Долг, Этика, Освобождение, и в своём Единстве – как Сат-Чит-Ананда», отразившись от Бендер, предстала темой: «Единство основных понятий индийской мысли».

[Вячеслав]

Вступительное замечание

Как относиться к цитатам? Их перегрузка утомляет читателя. И даже может зародить подозрение: «Ну, начал воду лить, это же всем известно, это мы знаем» или как иронично это у Пушкина: «Уселся он – с похвальной целью себе присвоить ум чужой; отрядом книг уставил полку, читал, читал, а всё без толку». Тут важна чуткость, или как говорил Борис Леонидович (правда, относительно несколько другого случая) «такт переводчика». Итак, без цитат не обойтись. Цитаты задают Поле Контекста. Это очень важно. Это Поле помогает наладить Мост взаимопонимания пишущего и читающего. Опыт говорит, что порой вне контекста выраженная мысль, такая понятная и созревшая для высказывающего её, промелькнёт незамеченной для слушателя, в данный момент погружённого в своё Поле. И даже общие для обоих термины, в конкретике несовпадения контекстовых Полей, могут порождать искажённые образы, или даже вообще ничего не порождать. Поэтому использовать цитаты, определяющие Поле Контекста, предполагается посильно «тактично». Оправдывает и то, что это высказывания Учителей, обладающие собственной симфоничностью и ценны уже сами по себе.

[Вячеслав]

Истоки проблемы

«…но для нас нужны еще формы, слова, чтения, которые возбудили бы нашу духовную сущность, чтобы мы не погрязли бы в обыденщине. Но так всегда страшно, чтобы словами не закрыли бы мы сущность... Всегда страшно впасть в пафос».

Мы, с детства обрабатываемые и формируемые современной культурой, в большой мере являемся её продуктом. А потому именно на её основании решали и решаем практически все встающие перед нами вопросы. В том числе и основополагающие. Жизнеобусловливающие и определяющие судьбу. Пресс современной культуры так силён, что даже сформулировать эти основополагающие вопросы не так-то просто, не говоря уже об их решении. Но как бы то ни было, но они всё же сформулированы, в хайамовском ли выражении («Кто мы, откуда и куда?»), или в кантовском (1. Что я могу знать? 2. Что я должен делать? 3. На что я имею право надеяться?).

Извечные вопросы. Они ставились в исшедших Культурах, они ставятся и сейчас. Из тысячелетия в тысячелетие Народы планеты, передавая друг другу Права, отдавали свои высшие и лучшие силы в попытке разрешения судьбоносных вопросов. Так было всегда. Человеку тяжело. Он силится Освободиться.
Известно, что каждая Культура оригинальна. В том числе и грядущая. И требование новизны непреложно. Но тем не менее необходимо знать опыт предшественников. Как решали они в прошлом эти вопросы, и если решали, то поможет ли их опыт в настоящем?
Борис Леонидович Смирнов, как известно, глубоко проработал эту тему, и его вывод для недавно минувшей европейской Культуры неутешителен.

«Истина даётся лишь по форме, на основании законов логики. Объективной истиной могут быть лишь спекуляции рефлектирующего разума».

«История требует разрешения, ответа, но культура, основанная на таком фундаменте "из песка" не в силах дать этот ответ».

«Итак, современная культура зашла в тупик по всем вопросам "интересов разума". Этот тупик, этот кризис ощущался всеми».

«Таким образом, мы видим, что наша культура терпит внутреннее поражение, выразившееся во вне в виде мировой катастрофы последних лет».

«Вихрем всё ускоряющегося темпа движения современной культуры стараются заглушить сухой смех "правящего балом" торжествующего "ничто", в отверстую пасть которого она стремится неудержимо».

А так как мы, в нынешнем состоянии, втянуты в европейские «культурные ценности», то это и наш кризис. Но может быть это и есть предел, непосильный Человеку? Дала ли древняя Индия качественно иные ответы? Несомненно! Лаконичный вывод Бориса Леонидовича Смирнова поражает чёткостью:
«Для сознания древних понятие истины было понятием онтологическим, а не формальным. Истина не отделялась от полноты Бытия, Жизни, Реальности. Эти понятия составляли тождество. В основу жизни полагалась эта Реальность, отождествляемая с самой Жизнью. … Хотя всякое преходящее бытие и относилось к иллюзии, к Майе, но этой Майей утверждалось: АУМ-ТАТ-САТ. Сат – Реальность, сущее бытие. И утверждалась не только возможность этого Сущего, но и реальность единства духа человеческого с Ним. Имея прочную основу в Реальности, древние могли давать такие же прочные, онтологически обоснованные ответы на два других "кантовских вопроса": "Что я должен делать, и на что я могу надеяться". ... мы можем для древности формулировать эти ответы в общем так: долг человека есть стремление к Истине (как бы ни понималось это стремление, и какими бы путями оно ни проходило). Надежда человека – полное вхождение в Истину, слияние с Ней».

Итак, с одной стороны, ввергающий в отчаяние кантовский вывод современности: «мир реальных нуменов, хотя и не может отвергаться чистым разумом, но находится вне пределов достижимости для познания», а с другой стороны, как заря, предвосхищающая восход Солнца, «Надежда человека – полное вхождение в Истину, слияние с Ней». Какие противоположности! Какие грандиозные контрасты! Выбор. Что ты изберёшь? Что ты РАСПОЗНАЕШЬ? Как же тут человеческому сердцу не потянуться к мудрости Индии? А не к немецкому разуму. Из письма Анны Эрастовны: «Немцы так оконфузили себя в Отечественной войне, что все их умные идеалистические построения мало впечатляют, словно они потеряли право на серьёзную философию». Сразу – Арджуна и Дурьйодхана. Битва, решающая судьбу Индии. Цель, и выбор средства её достижения. Кришна как Свидетель. Выбирайте. Дурьйодхана избирает Силу несметных полчищ. Арджуна – нравственное руководство Учителя. Многозначительно, что Арджуна при этом не приемлет физическую помощь Кришны, но только нравственную. И Кришна одобряет такой выбор.

Итак, ответ на вопрос «поможет ли опыт древности в настоящем?», даёт сам Борис Леонидович Смирнов:

«Наше дело – тем или иным путем использовать завещанные нам древностью истины».

«Обладая чувством Реального, не ослабленным рефлексирующим разумом, древность непосредственно и ясно свидетельствует нам об этом Реальном, она свидетельствует о возможности совпадения сознания, рожденного бытием с этим же бытием, то есть о возможности реальной, а не формальной истины».

Итак, правомерность использования опыта древности и требование новизны грядущего, непротиворечивы и обоснованы.

[Вячеслав]

Основные понятия индийской мысли

4. «Санкхья и йога различны», — не мудрецы говорят, а дети:
Кто вполне достиг одной, плод получает обеих.
5. Чего достигают санкхьи, того же достигают йогины.
Кто видит, что санкхья и йога одно — тот зрячий.

Что же считать основными понятиями индийской мысли? Вопрос, на первый взгляд не сложный. Кто же не знает Дхармы, Нирваны, Йоги, Мокши, Кармы, Сатьи, Махана, Пуруши, Брахмо, Бхакти? Бери по порядку и описывай. Но при углублённом вникании в вопрос, замечаешь, что основные понятия индийской мысли существуют не просто сами по себе, не возвышаются как пирамиды самодостаточной ценностью и завершённостью, а все они взаимосвязаны, взаимообоснованы, взаимотребуют друг друга, неразрывны в конце концов, едины, как, наверное, Гималайские горы, своими грядами, пиками и перевалами образующие нераздельное единство. Химават. Страна зимы. Высочайшие прозрения Махатм Индийского Народа высветили Единую Истину в предельных для древности гранях. И всякое разделение этих понятий может быть лишь условным, в целях приспособления к свойству языка быть последовательным, вязать связь слов. Удастся ли выразить это единство, не знаю.

Вначале попробуем разобраться, почему такое разнообразие форм «стремления к Истине»? Казалось бы, коль Истина одна, то и Путь к ней один. Оно, конечно, так, да не совсем. Ох уж это «не совсем». Это бич нашего относительного мира. Он вводит сознание в сомнение и всякий раз всячески препятствует утвердиться «решительной мысли». Конечно Путь Един, но единство это постигается не на первом этапе. Борис Леонидович говорит: «Окружающие нас условия по¬рождены самой сущностью нашей психики, и только проходя через них мы действительно можем выполнить ту духовную задачу, которая для всех одинакова, но для каждого переживается индивидуально, а поэтому и материальные прохождения не могут быть чем-то трафаретным, они также разнообразны как жизнь, отображенная, преломленная в данной психике». Потому-то и такое разнообразие форм «стремления к Истине». И в Гите говорится, что «Ишвара, воплощаясь, являет свой Образ различным сознаниям по-разному: «Как ко Мне кто приходит, так Я его принимаю: все люди идут Моим путём». Обычная логика здесь бессильна, речь идёт о постижении, возможность которого утверждается Учителями, когда даётся «человеку возможность постичь, что его индивидуальный путь, как бы он ни казался обособлен, есть общий и необходимый Путь для всего человечества». Поэтому такое разнообразие форм «стремления к Истине».

Исследуя Истину и стремясь к ней, индийская мысль в конкретике прозрений своих мудрецов развила разнообразные подходы к Ней, разнообразные взгляды и решения Единой конкретной задачи. «Пафос Индии, – неоднократно подчёркивает Борис Леонидович, – есть пафос искания пути «спасения», «блага»... Этот пафос возник на самой заре индийской культуры, им проникнуты Упанишады, начиная с самых ранних, Гита, Мокшадхарма, учение Будды и Махавиры, Рамануджи, темная мистика Тантр». Пафосом этим является праксис. Им проникнута Гита. «Скажи мне достоверно одно то, чем я достигну блага». Но разные психики по-разному видят одно и то же решение. БЛС замечает, что брамину, например, Кришна дал бы совершенно другое наставление, нежели кшатрию Арджуне. Поэтому такое разнообразие форм «стремления к Истине». Место – Время – Обстоятельства определяют уникальность любого со бытия и предполагают совершенно ОПТИМАЛЬНОЕ и конкретное решение, могущее быть различным по форме, но обязательно иметь единую нравственную направленность. ... И здесь нужно остановиться («Останови меж двух ратей мою колесницу, Ачьюта») и рассмотреть поподробнее одно из открытий Бориса Леонидовича Смирнова, могущее стать при желании судьбоносным для каждого. Коротко оно формулируется Факт и Акт.

[Вячеслав]

ФАКТ и АКТ

Без лишнего пафоса следует повторить ещё раз – судьбоносным! Потому что проскочить глазами это место – это всё равно, что проскочить нужный поворот. Дальше можно уже и не ехать. «Кто это постигает — освобождается, кто же не постигает — погибает в заблуждениях». Итак Факт и Акт. Именно смешение этих двух понятий и приводит Арджуну в отчаяние. Их различие и пытается разъяснить ему Кришна. Для понимания этого различия Факта и Акта нужно предварительно рассмотреть такое важное в индийской мысли понятие, как стремление, намерение. А также неразрывно связанное с этими понятиями различение, традиционно считающееся в Индии самой важной добродетелью человека. Уже в древних Упанишадах указывается на монументальность намерения. Так в Чхандогья-упанишаде, III, 14, 1 сказано: "Поистине человек образуется намерением: каково его намерение в этом мире, таким становится человек, предающийся ему. Поэтому нужно обдумывать намерение". Подобное же говорится и в Брихадараньяка-упанишаде, IV, 4, 5: «Человек полностью состоит из вожделения (kama); сообразны его вожделению его намерения, сообразны его намерению его поступки». Как Факт и Акт связаны с этими понятиями? И почему они так важны?

Потому что они имеют прямое отношение к Освобождению. Человек существо деятельное. А деятельность человека (следует уточнить – обычного человека; так как Гита предполагает, что один на миллион, но всё же есть исключения) пронизана намерениями. Его намерения чередой следуют одно за другим. Намерение и последующее его исполнение доведены до автоматизма. И неважно, что эти намерения не всегда удаются, здесь существенно то, что они никогда не покидают человека. Более того, он считает, что такое поведение совершенно естественно, разумно, обосновано и единственно возможно. Но индийская философия утверждает, что всякое намерение ставящее своей целью плод деятельности (желание плодов) связывает, удерживает в самсаре, плетёт нити кармы, то есть препятствует Освобождению. И ещё Будда замечал, что человека гораздо больше связывает не совершенное действие, а намерение, с которым оно совершалось. Как быть? С одной стороны, бездействие, как показал Кришна, невозможно в земных человеческих условиях, а с другой стороны, действие влечёт кармическую завязанность. «Противоречивым словом ты как бы вводишь в заблуждение мое сознание». Разрешение этого противоречия лежит в отношении «я» к деятельности. Если рассматривать деятельность саму по себе, без нравственной её оценки, то она «лежит в области факта, в области феноменологии, а не морали, а потому, как таковая, не несёт в себе нравственной ценности, значит, и не связывает по существу "я". Факт становится актом в силу отношения к нему "я"». «Для этики важен только акт, только он может нести в себе моральную ценность, определяемую не внешним фактом, а намереньем». Таким образом следует отказываться не от самой деятельности, а лишь от её плодов. То есть действовать беспристрастно. «Та деятельность считается жертвенной, которая не стремится к использованию плодов: лишь бескорыстная ведёт к Освобождению, всякая же другая завязывает узы кармы — плохие или хорошие в данный момент безразлично». Но как это возможно! – воскликнут многие. Во-первых, в принципе невозможно действовать, не представляя плода этой деятельности. А во-вторых, от беспристрастия до безнравственности один шаг. Где же место здесь состраданию, так высоко ценимому в Индии? «Как в битве сражу я стрелами Бхишму и Дрону!.. Чем убивать этих чтимых гуру, нам лучше нищенством жить в этом мире... Я не предвижу, чтоб эта скорбь, палящая чувства, могла утолиться». На первый взгляд противоречие кажется безвыходным. Но это только на первый взгляд. Да к тому же без привлечения упомянутого выше важнейшего человеческого качества – РАЗЛИЧЕНИЯ. Различение же – это поднятие уровня сознания до высоты стоящей проблемы. И здесь выход не только возможен, но и безусловен! «Один и тот же факт, – говорит Борис Леонидович Смирнов, – для разных деятелей на разной ступени развития может быть и святой обязанностью, и тяжким грехом». Ту же мысль развивает в одном из писем и Анна Эрастовна: «Конечно, надо учиться распознаванию. Форма пластична. В жизни нет и не может быть незыблемых правил. Всё зависит от намерения, от комплекса обстоятельств. Два сходных или даже одинаковых явления могут требовать совершенно противоположных реакций. Недаром первой традиционной добродетелью считается Распознавание. И не даром существует выражение: "хождение по острию меча"».

Так во имя чего или кого следует совершать действия, если не для себя? В чём заключается «острие меча»? В чём благо, о котором так настойчиво и вопрошает Арджуна? Борис Леонидович Смирнов в разных местах многократно даёт ответ. Но наиболее концентрированно, отточено и сердечно, как мне кажется, этот ответ дан в одном из его писем: «В духовной жизни важен не факт, но акт, то есть не какая-то реализация, но акт, то есть сознательное решение данной конкретной задачи по мотивам долга, нравственным мотивам... Как Вы поступите – воля Ваша, мне же по отношению Вас, человеку старому, да будет позволено сказать, как говорит отец сыну: как бы фактически ты ни решил, решай не во имя себя, а во имя Долга, во имя Его святое. И если до глубины души Вы будете руководствоваться таким положением, Жизнь оправдает Ваше решение и создаст необходимые условия для осуществления».

Ответ: Во имя Долга!

И как уточнение – во имя Его святое!

Тут необходимо развить и закрепить мысль. Важность вопроса оправдывает почти сплошную цитированность БЛС. Тут нельзя допустить фальши, а формулировки БЛС потрясающе выверены и отточены. Итак дальше:

1) «Кришна учит, что всякие частные цели действий связывают, а потому от которых прежде всего нужно освобождаться человеку. Лишь цель, внеположная гунам, действительно ведет к Освобождению. Если действие, как Факт, неизбежно относится к области гун, то; становясь Актом, оно может, а потому и должно быть свободным от гун. Единственная мыслимая вне гун цель есть Единое, именуемое в индийской философии Брахмо, Атманом, Пурушоттамой. Акт, ставящий такую цель, порывает с причинно-следственным рядом и выходит из сферы влияния гун».

2) «Не для Единого нужна праведность, и не для него противен грех. Он стоит над тем и другим и не принимает ни того, ни другого «для себя». Лишь для человека он принимает его жертву».

3) «Когда человек оставит все желания и преодолеет все частные цели, он научается работать бескорыстно. Кто это постигает — освобождается, кто же не постигает — погибает в заблуждениях».

4) «Требование «абсолютной этики» заключается в оставлении «выгодности» и «невыгодности» действия для действующего, снятии «личной заинтересованности» у того, кто всецело отдал себя Брахмо. Хотя проповедь аморальности и не свойственна Гите, однако Шри-Кришна настоятельно проводит идею относительности этики в разнообразных формах и утверждает, что моральную ценность имеет не факт, как таковой, но акт».

5) «В таком рассуждении нет извращения разумом действительности, нет сделки с совестью».

6) «Единственно возможное разрешение этических задач Гита видит в отказе от плодов кармы, в отказе от частных целей во имя Единой Цели, понимаемой как Освобождение. Того, кто может осуществить это этическое требование — утверждает Гита — грех не пятнает».

Можно было бы, конечно, подобрать более категоричные высказывания. Мол, Долг, и точка! Мол, действовать нужно во имя Высшего! Чего тут непонятного? Но не хотелось упростить проблему. Уплощить, занизить её, что ли. Потому что тут коварно и самоуверенно может всплыть сначала соблазн (А что тут такого? это ж я не для себя). А потом и догма. И РАСПОЗНАВАНИЮ в таком случае тут уже делать нечего. Опыт говорит, что такое опасение не безосновательно. Поэтому нужно до глубины души прочувствовать всю напряжённость, остроту и целостность этого положения Гиты, внутреннее диалектическое единство ДОЛГА И ЭТИКИ. Да, Этика иерархична. И нельзя сопоставлять разноплановые Этику и Долженствование. Это вполне очевидно даже в быту (например, особенно очевидно двоякое отношение к детским капризам. Можно им потакать, а можно противостоять. Субъективно оба подхода этически обусловлены. На практике чаще первое. То же самое – Этика хирурга). Так что, при возникновении конфликта между Этикой и Долженствованием, нужно выявить их иерархическое взаимоположение и принять то положение, чей приоритет выше. То есть привести их к одному Уровню. При этом для выравнивания нужно «подтягивать» вверх (а не «опускать» вниз) либо Этику, либо Долженствование, в зависимости от конкретики. И тогда они сольются. И противоречие снимется. Долг как Этика: переход от мнимого противопоставления Долга и Этики к их тождеству и совершенной неразрывности, нерасчленимости, нераздельности, вплоть до неразличения, так сказать. Когда высшая индийская добродетель – РАЗЛИЧЕНИЕ – при всё большем и большем утончении приводит к неразличению Дхармы и Этики, их по сути тождеству. Конечно, это не может произойти произвольно, без приложения усилий со стороны человека. БЛС говорит «Вопрос, который задает Кришне Арджуна, является чрезвычайно мучительным». Только максимум приложенных усилий позволяет выйти на уровень, адекватный поставленной задаче. «Абсолютное достигается абсолютным». И (а) иначе было бы неправомерно. Иной подход ведёт к заблуждению, не только личному, но и чреватому для окружающих. Здесь опасность восседания на трон ДОГМЫ, и демагогии как её служки. БЛС: «В браманизме очень сильно сказывался формализм морали... С таким формализмом в морали и боролся Шри-Кришна, но его борьба далека от «аморальности».

Борис Леонидович говорит (знаменательно, что как бы не от себя, но как «утверждает Гита»), что положившего в основу дел этот принцип отрешения от плодов «грех не пятнает». Это знаменательно в том смысле, что в таком важнейшем вопросе никто не вправе взять на себя ответственность утверждать догму. Шри-Бхагаван так же окончательный выбор предоставляет сделать Арджуне: «Я возвестил тебе знанье... До конца обдумай это и тогда поступай, как хочешь». БЛС: «Путь свободы избирается и осуществляется свободно и свободным человеком». И может быть только на этих высотах и правомерно приведение изумительного высказывания Бориса Леонидовича Смирнова: «Превыше Правды нет закона. Эти слова Мокшадхармы можно принять как эпиграф ко всей Махабхарате, удивительному творению гения индийского народа, озаренному внутренним Светом духовной Правды». Здесь уместно добавить то, о чём Борис Леонидович неоднократно напоминает, что Гита – не гносеологическое произведение. И гносеологический подход к ней обречён на неудачу. Традиция считает её «Йогашастрой», то есть произведением по большей части практическим.

Закончено изложение темы Факт и Акт.

[Вячеслав]

ЙОГА

И невзирая на то, что Кришна тщательнейшим образом обосновывает в теории различные положения Учения, тем не менее – постоянный призыв – дело, дело, дело. «Не начинающий дел человек, бездействия не достигает». Неразрывность мысли и дела – вот суть правильности и праведности. И дело здесь разумеется как Йога, как искусство. Как равновесие (саматва). И здесь вновь нужно призвать на помощь РАЗЛИЧЕНИЕ. То есть применить различение к понятию действия. Проникнуть в него и увидеть двойную природу действия: низшую, раджас, и высшую, как Спокойную Силу (иначе говоря действие с элементом саттвы). В Индии традиционно считается, что действие, с физической точки зрения, является одним из характерных проявлений гуны «раджас». Психически – страсть, горячность. Да, конечно, чтобы добиться йогического равновесия Шри-Кришна призывает к действию, но не к раджатическому действию, такое понимание было бы слишком упрощённо и спрофанировано. Такое действие слишком банально, прямолинейно. Тут не чувствуется мудрости, нет искусства, искушённости. В этом не было бы Йоги. Так что же такое Йога? Слово «йога» знакомо нам почти с самого детства. Каждый так или иначе получил о нём какое-то представление. Но дошло оно до нас в таком искалеченном виде, а мы были так не требовательны к такому далёкому от нас понятию, что серьёзно к нему почти никто не относился. «Бедные мальчики из "Здоровья" и других благонамеренных журналов не знали, что и делать: то ли помещать фото йогов в ширшасане (стойка на голове), то ли рисовать пузатого доморощенного йога, делающего стойку на носилках в то время, как его везут в сумасшедший дом». Йога есть «в делах искушенность (ради блага мира)», «равновесием именуется Йога», а также «то, что именуется отрешённостью, знай это как Йогу». Борис Леонидович Смирнов говорит, что пройти мимо этих определения – значит закрыть для себя понимание Гиты. В конце концов даже не в Йоге здесь дело. Йога здесь служит всего лишь средством. Речь идёт об Освобождении.

ÇRIBHAGAVAN UVACA

1. Кто надлежащие дела совершает, о плодах не заботясь,
Тот санньясин, тот йогин...

2. То, что отрешённостью называют, знай это как йогу, Пандава,
Ибо не бывает никакой йоги без отрешённости от желаний.

3. Для стремящегося к йоге муни действие называется средством;
А для достигшего йоги уравновешенность называется средством.

4. Когда он ни к предметам чувств, ни к делам не привязан,
Отрешён ото всех желаний, тогда он именуется достигшим йоги.

31. Люди, которые постоянно следуют этому моему учению,
...даже делами освобождаются.

Освобождение, вот что Борис Леонидович называл единственно важным: «...Кто медитирует (совершает самьяму) над силой слона, получит силу слона. Это в традиции называется "хождением по острию меча", ибо крайне опасно ради достижения подобного рода свойств (сиддхи) позабыть о единственно важном и нужном – достижении освобождения».

Итак, ещё раз, схематично: цель действий – Йога; Цель Йоги – Освобождение. Так что действие, которым на начальном этапе только и располагает (да и то не в полной мере) человек, стремящийся к Освобождению, является всего лишь средством того средства («суп того супа»). Ведь «действие, относясь к средней гуне (раджас), само порождает движение, а не равновесие, и может служить средством к освобождению лишь при условии участия в нем саттвического элемента йоги, вливающей в него новый, высший смысл, что и обусловливает его саттвичность». Это перекликается с высказыванием Вивекананды в комментариях к сутрам Патанджали, где он показывает, что Саттва, хотя и ведёт к успокоению вихря, но сама не является при этом таким же, по сути «раджатическим», действием, только противоположно направленным. С другой стороны Саттва, хоть и приводящая к успокоению (равновесию), не является и «тамасической инертностью», но: «Саттва, – говорит Вивекананда – ясность, спокойствие. Оно не бездеятельно, но скорее напряженно деятельно. Оно есть величайшее проявление спокойной силы. ... Спокойный человек не тот, кто бездействует, но тот, кто останавливает волны, и не следует ошибочно принимать Саттву за инертность или леность. Деятельность есть проявление низшей силы, спокойствие – высшей». Кстати сказать, Общее Дело Фёдорова, как мне кажется, как раз и характерно наличием именно этого саттвического элемента: «не для себя» (тамас) «не для других» (раджас), «а со всеми и для всех» (саттва). Сравни также БЛС: «Обряд Мира не есть бездеятельность, а наоборот, напряженная духовная жизнь, только свободная от астральных вихрей».

Чтобы закончить тему «Йога», нужно хотя бы коротко упомянуть о таком её побочном, но чрезвычайно мощно разросшемся впоследствии направлении, как Йога Патанджали. Важно это упомянуть в связи с опасностью, которую несёт в себе Йога Патанджали. Как известно, в развитии Санкхья имела свои корни в древних Упанишадах, вершину в эпический период (ранняя или эпическая Санкхья), с пиком в «Гите» и «Мокшадхарме», и нисходящую ветвь в так называемый «классический» период, с упадком в «Санкхья-карике» Ишваракришны. Эти Санкхьи являются как бы теоретическим основанием к соответствующим им Йогам. Классической Санкхье соответствует Йога Патанджали. А эпической – Йога Гиты, возвещаемая Шри-Кришной. Но...

«...но через длительное время эта йога утратилась,
Парантапа».

«Для спасения праведных, для гибели злодеев,
Для утвержденья закона из века в век Я рождаюсь».

«Именно эту древнюю йогу ныне тебе возвещаю,
Ибо ты друг мой и бхакта; в ней высочайшая тайна».
Но вот века сменили века, и вновь утратилась Йога, представ в извращённом виде в «Йогасутрах» Патанджали. Требуется Новое утверждение Закона.

«Мы идём, – говорит Борис Леонидович, – к космическому сознанию и созиданию "Единого Тела"».

Цель же Йоги Патанджали противоположна – разрыв, обособление, кайвалья. Поэтому важно, рассматривая опыт Индии, видеть не только положительные, но учитывать и отрицательные его моменты. В заключении вот несколько высказываний Бориса Леонидовича Смирнова по этому поводу:

«Коренное и решающее отличие йоги Упанишад и Гиты от йоги Патанджали состоит в том, что первые ставят себе целью единение с Высшим, достижение единства (ekatvam) с Атманом (ранние Упанишады) или с Пурушей (Гита, поздние Упанишады), а йога Патанджали ставит себе целью разобщение (kaivalyam), одиночество каждого пуруши в отдельности».

«Вы поднимаете очень важный вопрос о слиянии единения и одиночестве обособления (Кайвалья Патанджали, дхармакайя буддистов). Это момент исключительной важности, но для нас ещё очень далёкий как осуществление. Но как выбор Пути он должен быть решён с самого начала, как говорится, "на первой ступени". Соборность, объединение, коммунизм – называйте как хотите – вот наш Путь. Это указание Гиты. Кайвалья Патанджали, думается, – это ужасная иллюзия, самообольщение сатанинской гордостью».

Итак два подхода – Единение и разобщение. Индийская философия в предельном напряжении разработала обе бездны определения Брахмо, Атмана, как внутренне само-противоречивые, так и противоречивые между собой: ne’ti и tat tvam asi. Слово «противоречие» я употребил вовсе не как порицание или несостоятельность. А как раз-то наоборот. Как показал Борис Леонидович Смирнов, индийская философия не только не боялась противоречий, а наоборот всячески стремилась к ним, ибо противоречия создают предпосылку к высшему их синтезу. Ne’ti – «не то», tat tvam asi – «Ты есть Всё (Ты еси То)». Метод Йога-сутры Патанджали даётся по формуле: ne’ti, метод Гиты — по формуле: tat tvam asi. Ещё древние Упанишады, подходя к попытке определения Брахмо, утверждали, что сущность Брахмо отрицательна. Есть тому много мест, и в частности в Брихадараньяка упанишаде, II, 3, 6 говорится: «"Не то, не то", ибо не существует другого, кроме: "не то"». И в той же упанишаде, IV, 5, 15: «Где есть двойственность, там один может видеть другого, обонять, вкушать. Но когда всё для него стало Атманом, то как и кого он может видеть, как и кого может он слышать, как и кому может говорить он,... Атман не то, не то (ne’ti), Атман непостижим. Кто может познать Познающего?». Но всё же древние упанишады рассматривают такое отрицание диалектично. Они дают имя Брахмо – То. Так Чхандогья упанишада в VI, 8, 7 (и эхом в концовках последующих частей): «То – действительное, То – Атман. Ты еси То». А это в свою очередь звучит как отзвук ещё большей древности самих Вед. Вот знаменитый и торжественный гимн творения из Ригведы, X, 129: «Не было смерти, не было бессмертия, не было ночи, не было сияния света; дышало без дуновения самостановлением То (tat), Единое (ekam), ибо другого, какого бы то ни было рода помимо Него не было». Преванта Аттереона как бы наполнена Слогом (Пранава) Безмолвия: AUM. АУМ. АУМ.

Шанкару и Рамануджу традиционно считают столпами индийской философии. Но если для Шанкары единственно приемлемым является принцип «не-ти», Рамануджа пошёл дальше. Он утвердил принцип «савибхеда адвайта», «недвойственность с различением». И если адвайтисты школы Шанкары, провозглашая принцип nirvibheda advaita (безусловная недвойственность), учат, что нет двойственности, и соответственно нет места любви, так как нет разделения на «субъект» и «объект», то Рамануджа утверждает принцип savibheda advaita (недвойственность с различением), и что при сохранении такого диалектического единомножества, сохраняется и возможность любви. По этому поводу БЛС говорит: «Это диалектический момент – и «да», и «нет» в одном». И далее: «Любовь есть тот принцип, который утверждает сохранение индивидуального сознания именно ради сохранения принципа любви». И как дополнение к сказанному, в Мокшадхарме, 275, 18, говорится: «В праксисе йоги метод ne’ti противопоставляется методу tat tvam asi бхакти-йоги с её вершиной, «бхакти котёнка», где оба метода сливаются». Таким образом, оба метода, "Ne’ti" и "tat tvam asi", в синтезе определяют диалектический подход к сущности Единомножества..

В Примечаниях к Мокшадхарме Борис Леонидович пишет: «Диалектику бытия и сознанья с высочайшей точностью разрешает тантризм в формуле «тантрического гаятри» Маханирванатантры (Sacchit ekam brahma)». Бытие-Сознание – Единое Брахмо. И здесь хотелось бы поместить отрывок из письма Бориса Леонидовича Владимиру Николаевичу. Какая музыка слов!

«В Маханирване Тантре даётся так называемая "Тантрическая Гаятри", созданная по образу ведической.
ОМ – САЧЧХИДЭКАМ БРАХМА
ПАРАМЕШВАРАЯ ВИДМАХЕ
ПАРАТАТТВАЯ ДХИМАХИ
ТАН НО БРАХМА ПРАЧОДАЯТ.
САЧ-ЧХИД ЭКАМ БРАХМО
– Сад – бытие; Чит – мысль, сознание, Экам – едино.

Вот точнейшая диалектическая формула бинера Бытие – Сознание.
"МЫ ЖЕЛАЛИ БЫ ПОЗНАТЬ ВЕЛИКОГО ВЛАДЫКУ
МЫ РАЗМЫШЛЯЕМ О ЗАПРЕДЕЛЬНОЙ ПРАВДЕ
ДА СПОСПЕШЕСТВУЕТ НАМ БРАХМО".

– Зачем лезть нам туда, куда не пускают? Зачем играть с огнём ведической Гаятри, если веришь в силу мантры? А если не веришь, зачем затевать эту возню? Мне лично гораздо более по душе тантрическая форма. – Она изумительна! Здесь речь создаёт изумительные тонкости смысловых переливов, блистающих на гранях грамматических построений».

Завершая рассмотрение этих двух важных положений индийской философии («не То» и «Ты еси То»), ещё следует обратиться к медитации Жизни и Смерти 21 марта. Здесь мысль достигает ПРЕДЕЛА:

«Абсолютное должно восприниматься Абсолютным же. Единственная формула для человека – это отдача своего "я". Хочешь прикоснуться к Абсолютному – отдай своё «я» – только это даст тебе возможность утвердиться в Абсолютном, а такая отдача переживается как смерть. Вот и вытекает отсюда сегодняшняя медитация Жизни и Смерти. По-новому звучат слова Упанишад: «Там не светит ни солнце, ни луна, ни молния, ни огонь» – там, где есть эти огни вожделенья, там еще это «не То». Упанишады дошли до абсолютной формулы – «Там не светит ни солнце...», а это страшная формула! Изволь-ка так пережить, чтобы не было ни солнца, ни луны, ни огня, и был бы все-таки Свет. Сегодняшняя медитация предельная для эмпирического понимания – дальше идет Запредельное.

[Вячеслав]

БХАКТИ-БЛАГОДАТЬ-МУДРОСТЬ

Надо понять, что переход в Запредельное совершается силой Запредельного.

«То познается только теми, кого избрал Атман». Это избрание не есть что-то такое произвольное, но оно вытекает из глубин собственной сути.

"Отцы" запрещали ученикам размышления на темы, превосходящие возможности нашего разума, могущие раздавить его своей тяжестью.

Страшно – это настолько подавляюще-огромно, что ученик распластывается под тяжестью этого сознания, и тогда рождается понимание, что ни изучение Писаний, ни знание Вед, ничто не приводит человека к Абсолюту, что Абсолютное Абсолютным достигается.

Почему я посчитал закономерным объединить понятия «Бхакти-Благодати-Мудрости» в одном разделе? Потому что Борис Леонидович Смирнов, в общем-то не отождествляя их, тем не менее во многих случаях ставил эти понятия рядом, вплоть до неразличения. Например.

1. «Самому человеку не под силу раскрыть великие врата Любви. Он может только стремиться к этому и молить о ниспослании благодатной силы для подвига духовного».

2. «Не всякому дана Бхакти. В этом смысле христианская и индусская традиции совпадают, и тут и там Бхакти дается как особая Благодать».

3. «Вишнуизм и христианство видят единственное спасение в отказе от каких бы то ни было плодов деятельности и во взывании о благодати (бхакти)».

4. «Мудрость будет наполнять сердце по мере очищения его любовью».

5. «Такая «мудрость» не противоречит бхакти, а выражает её».

[Вячеслав]

а) БЛАГОДАТЬ

С суконным рылом, да в калачный ряд.

Приступая к этой теме, впору помолиться. Но, говорят, что времена молитвы давно прошли.

Эта кханда наполовину гипотетическая, ибо говоря о том, чего не имеешь, трудно не промахнуться. Но говорить надо. Потому что делать вид, что не замечаешь одного из основных положений не только Гиты, но и древне седых Упанишад, как бы нехорошо. Но замечать-то замечаешь, а понимание от этого не приходит. Вот, после этого отступления, приступаю к изложению Мудрости, как будто бы я это постиг.

На начальных этапах дороги человек, получив первые «знания», часто думает, что нет пред ним принципиальных преград, что всё в его силах, что могущество знания неограниченно и имеет абсолютную ценность, и идя по его ступеням, рано или поздно, но к Истине придёшь. Мы так привыкли к доводам и критериям, к их «неотразимой аргументации», что отрешиться от этого почти не в силах. И часто забываемся, на что претендуем, Кому свои мерки пытаемся предъявить... Но Там нет чаши весов, нет арифметики, нет бухгалтерии. Нет нашей куцей справедливости и правды собственного производства. Туда нельзя со своими доводами, как бы достоверны и убедительны они нам ни казались. Потому что То Непостижимое, бесконечное, Неизмеримое, несопоставимое. Есть предел, дальше которого, как говорит Борис Леонидович, логика «не берёт». Там начинается Дыхание Реального и праху нашего мира не преодолеть Порога. "Значит мы должны считать, что Бог жесток?" — "О глупец — воскликнул Рамакришна, — кто сказал вам это? Сложите руки, скажите смиренно: "О Господи, мы слишком слабы и слишком неспособны, чтобы понять Твою природу и Твои действия! Соблаговоли просветить нас!"... Не рассуждайте, Любите!"

Да, избирает Высшее. Это в традиции зовётся Благодатью: «Его призвали Всеблагие как собеседника на пир». Это Сила (Очи) и Дар Абсолютного, и этой Силой преодолевается Порог Запредельного. И тем не менее, в то же время это избрание глубоко закономерно и «вытекает из глубин собственной сути» (Аватара). Дар Абсолютного. Но кому Дар? Ведь Равновеликое постигается Равновеликим. Единственное равновеликое, что человек может предъявить здесь, – это его «я». Отдавая его, он отдаёт «всё». И отдача эта осуществляется предельным напряжением, максимальным усилием. Это воспринимается как смерть. Так кому же предоставляется Дар, если «я» будет потеряно? «Абсолютное достигается Абсолютным». В тождестве теряется субъект, принимающий Дар. И всё же это «относительное тождество», и относительность его сохраняется именно ради сохранения принципа любви. Об этом же говорит знаменитая священная формула Гиты: «Брахман Брахманом Брахману» (русский перевод в среднем роде – Брахмо – здесь невозможен). Это же утверждает и Борис Леонидович Смирнов: «Смысл жизни в том, чтобы потерять отдельное "я", которое началось как индивидуальная искра, и когда вы это совершили, тогда Истина утверждается внутри вас, и вы становитесь частицей Истины, и вы — сама Истина!»

Тема эта уж очень животрепещуща. Законы растворяются, и человек как бы остаётся наедине со своей Совестью. Что она ему подскажет? Насколько она трепетна и тонка в оттенках. Различит ли она запретную черту, отделяющую дерзновение от дерзости; распознает ли в смирении опасного двойника, подменяющего токонесущую, жертвенную, животворную, напряжённую Силу смирения, на затемнённую, мертвящую, унылую пассивность «тупого» ожидания Благодати. «А я буду только рот открывать». Мы привыкли сопоставлять как антиподы смирение и гордыню. Но и взятые не в паре, а по отдельности, они и внутри себя не однородны, противоречивы. Тут нужна бдительность охотника, выслеживающего самого себя. И оба эти понятия требуют тщательного исследования в собственной душе. «"Отдели тонкое от плотного, тщательно, с великим разумением" — эти слова Гермеса Триждывеликого звучат в веках — их необходимо знать и в какой-то мере реализовывать» (из письма Анны Эрастовны).

Смирение и гордыня – вот две крайности, два противоречивых полюса, притягивающих и затягивающих человека, каждый в свою сферу. Каждый со своими мощными аргументами..., но также и безнадёжными провалами, если нет в них саттвического элемента. «Смирение не в том, чтобы утверждая свою слабость и греховность, гипнотизируясь ими, считать себя искуплённым и ждать нисхождения Благодати. И вера в Благодать, и ожидание её предполагают внутреннюю активность (силу). – Ведь смирять надлежит не Воина в себе на внутреннем "Поле Куру", ведущего борьбу за искру Духа, но наше маленькое, раздутое личное "Я", с его бесконечными притязаниями, незакономерными, если познал Иное. Истинное значение слов: "Да будет Воля Твоя", то есть признание своей личной воли недостаточно совершенной, стремление слить её и с Волей Высшей, нелегко даётся», – это слова БЛС, и сказаны они хоть и в другом месте, но полностью вписываются в атмосферу Гиты, особенно 2-й её главы, в отчаянное состояние Арджуны. То есть – каждого Ищущего. Та же интонация, хотя и в другом регистре, звучит и в проникновенных для каждого русского сердца словах Николая Яковлевича Данилевского – «Ни истинная скромность, ни истинная гордость не позволяют России считаться Европой».

Вот, касаясь темы Благодати, незаметно пришлось затронуть, казалось бы посторонние, понятия смирения и гордости, дерзновения и его фальшивой изнанки – дерзости. Казалось бы мелочи. Но именно здесь то «острие меча», по которому проходит Путь. Это истоки великих рек. «Никогда не прийдёшь к большому, — пишет Анна Эрастовна, — если не начнешь с мелочей повседневной жизни». «"Немудрые презирают ничтожный источник – начало великих рек" – так говорит Восток». Итак, Благодать –– это не наша епархия, самостоятельно пройти весь путь человек не в состоянии, но в нашей воле сделать предельное движение навстречу. Человеку нужно отдать всего самого себя. И на этом его претензии заканчиваются.

В заключение темы о Благодати приведу несколько парадоксальные, но чрезвычайно близкие мне слова Бориса Леонидовича. Без них, как мне кажется, не будет доставать некоторой полноты. «Согласен, что и смирение может закалить меч духа, но научит ли оно распознавать... Боюсь, что смирение — не больше закалки меча. Оно учит владеть собою, но оно не учит постигать других. Оно склоняется перед “Господом Богом моим”, но оно всегда таит гордыню перед “Господом Богом твоим”, и в конце концов, не “господь Всеобъемлющий”, а “моё” или “твоё” подъемлют меч и разят друг друга во Имя Господне... Скажу откровенно, больше всего я лично опасаюсь “смиренников”. Они, конечно, не попадаются в руки сторожей, стерегущих древо познания добра и зла. Плод с этого древа их не соблазняет. Но само древо они способны изрубить в щепы... Это, примерно, как различие между “дерзать” и “дерзить”».

Дерзать и дерзить – подобно поведению гостя в чужом Доме. Здесь оттенки могут быть разные...

Приведу в завершении несколько высказываний Бориса Леонидовича о Благодати. В них, как и всегда, сконцентрирована сама суть. Это как первоисточник, подлинник картины, с которого уже пишутся все копии.

1) Не всякому дана Бхакти. В этом смысле христианская и индусская традиции совпадают, и тут и там Бхакти дается как особая Благодать.

2) Самому человеку не под силу раскрыть великие врата Любви. Он может только стремиться к этому и молить о ниспослании благодатной силы для подвига духовного.

3) надо каждый раз делать особое усилие, напряжение духа, чтобы к этому приблизиться, и нужна благодать. Мне кажется, что ни один человек, который начал духовную жизнь, не может не почувст¬вовать необходимость благодати.

4) В Упанишадах говорится о том, что Атман достигается лишь тем, кого избрал Атман, а следовательно тем, кому дается Благодать.

5) Говорят о Серафиме Саровском, что он мог передавать другим эту Благодать Духа Святого, из¬лучать Её из себя и внедрять в других, в сердца их – это особое состо¬яние теплоты духовной (так он называл его). Пожалуй в России это был последний человек, о котором так вот говорят, но мало ли других, которые в наши дни кровяных бурь вносят в сердца других людей этот Мир.