Я думаю, Леонид Николаевич не специалист в техологиях производства краски. Древние рецепты, скорее всего, утеряны.
Нашел интересную статью про армянскую кошениль.
---------------
http://www.publish.diaspora.ru/gazeta/a ... a1_1.shtml
ОДИССЕЯ араратской кошенили
Автор: Виталий Бабенко
Что такое кошениль? Я не раз , уже будучи "посвященным", задавал этот вопрос своим знакомым. И слышал в ответ: "Слово знакомое. Это вроде бы какой-то жучок или червячок". Или: "Кошениль? Как будто название ткани". Или убежденное: "Краска красного цвета". Самое интересное, что все мнения, в общем-то различные, были близки к истине. Кошениль - это и краска и насекомые. У нас в стране эти червецы водятся в Армении, в Араратской долине, на солончаках - совсем близко от Еревана. Еще в прошлый свой приезд в Армению я долго рассматривал в Матенадаране - хранилище древнеармянских рукописей - раскрытые на иллюстрациях толстые фолианты, лежащие под стеклом. Рисунки и буквицы были раскрашены неувядаемыми красками: синими, зелеными, фиолетовыми, красными. Кармин, оттеняемый золотом, горел на желтоватой, траченной столетиями бумаге и казался подновленным вчера. - Что использовали в качестве красного красителя? - спросил я экскурсовода. - Кошениль, - был ответ.
И в музее кафедрального собора в Эчмиадзине гравюры в древних евангелиях, отмеченные пронзительным кармином, надолго удерживали мой взгляд. Монах-сопроводитель пояснил: - Кармир вортан. По-армянски это означает "красный червь".
...Лаборатория араратской кошенили в Ереване: две комнаты, уставленные приборами, термостатами, стеклянными колпаками, под которыми хранятся образцы солончаковой почвы. Именно здесь центр исследований, предмет которых охарактеризован в Большой Советской Энциклопедии так: "Кошениль (от испан. cochinilla) - общее название нескольких видов насекомых подотряда кокцид, или червецов, и щитовок (Coccoidea), из которых добывают красную краску кармин".
Сотрудница лаборатории Леонора Папиковна Мкртчян могла рассказывать о кошенили часами, а начала она, помню, с цикла развития насекомых.
...В конце апреля - начале мая из яиц, благополучно перезимовавших в почве, вылупляются "бродяжки" - крохотные темно-красные личинки араратской кошенили. Свое название они оправдывают полностью: бродят по солончаку, пока не наткнутся на кормовое растение, а таких здесь два - тростник и прибрежница. Теперь бродяжничество кончается: личинки зарываются в землю, присасываются к корневищам и начинают "нагуливать вес". К августу они увеличиваются в размерах во много раз: это уже круглые "черепашки" с сегментированной спинкой, немного похожие на маленьких мокриц, но только светло-фиолетового, а затем и темно-красного цвета.
Далее развитие следует двумя очень непохожими путями. Кошениль - удивительное насекомое. Самки и самцы столь различны, что, сопоставив супругов, человек, незнакомый с кокцидами, никогда и не предположит, что между ними возможен брачный союз.
В середине августа, когда самки - они так и останутся навсегда "черепашками" - все еще сосут соки из корневищ, на поверхность почвы выбираются будущие самцы, тоже красные червячки, только намного меньше своих прожорливых подруг, да еще, в придачу лишенные рта. Эту стадию биологи называют преднимфой. Преднимфы ползают по своей надобности по солончаку - кстати, в чем заключается эта надобность, до сих пор досконально неизвестно, - а затем опять-таки зарываются в землю, чтобы образовать кокон и стать полноценной "нимфой", иначе - куколкой. Однако на этом метаморфозы не заканчиваются. В сентябре из коконов... выпархивают самцы. Именно выпархивают. Ибо в отличие от нелетающих упитанных самок-червячков самцы кошенили, достигшие стадии "имаго", - это крылатые мушки с длинными восковыми хвостовыми нитями.
Итак, сентябрь. Солончаки усеяны красными точками - вылезшими на свет самками, готовыми к оплодотворению. В воздухе порхают их эфемерные супруги. Месяц-полтора длится этот важнейший период жизни кошенили. После спаривания самки окончательно удаляются в землю, чтобы опушиться, сотворить из восковидных нитей пуховые яйцевые мешочки, отложить яйца и... спокойно умереть. Цикл завершен, и да здравствует новый цикл!
Нора Мкртчян показывала мне высушенную кошениль, самок кошенили в формалине, в микроскоп я увидел нимфу - крохотное созданьице уже с усиками и глазами, с зачатками крыльев. Я приник к окулярам другого микроскопа и наблюдал рождение "бродяжек": из красных яичек, опутанных тончайшими нитями пухового мешочка, вылуплялись красные же, меньше макового зернышка личинки.
Кошениль - насекомое-эндемик. Ареал у него очень маленький - три тысячи гектаров. Без тростника и прибрежницы кошениль не проживет, а солончаки еще тем хороши, что там у нее меньше всего врагов. Любая иная почва не годится. В общем, выходов из положения всего два: искусственное разведение "кармир вортана" и создание заказников.
"Живая краска" известна с незапамятных времен. В библейских легендах упоминается красная краска, полученная из "красного червя", которая "ранее всех употреблялась потомками Ноя". В III веке персидский царь подарил римскому императору Аврелиану шерстяную ткань, выкрашенную в багряный цвет. Ткань стала достопримечательностью Капитолия. Рим полнился слухами о потрясающем цвете материи, источником же краски, как оказалось, был некий червяк, культивировавшийся в далекой Армении, - "кармир вортан".
В V веке появились и письменные свидетельства об араратской кошенили. "Корни тростниковых растений не бесполезно выращивает вожделенная равнина Арарата, - писал армянский историк Лазарь Парбский. - Ими порождаются черви на украшение в красный цвет, который приносит пользу любителям доходов и роскоши". И дальше след кошенили не теряется. Он приводит к средневековым арабским хроникам, где упоминается получаемая из червя краска под названием "кирмиз"; она использовалась в Армении для окраски пуховых и шерстяных изделий и вывозилась в различные страны.
К сожалению, в более поздние времена судьба отвернулась от араратской кошенили. С XVI века промысел ее пошел на убыль. На мировом рынке появилась мексиканская кошениль. Насекомые из Нового Света были мельче араратских, но обладали рядом неоспоримых достоинств. Во-первых, краска получалась более яркая, более, что ли, "карминная". Во-вторых, в Мексике цикл жизни насекомых короче: там получают не одно, а до пяти поколений кошенили в год, и, следовательно, "урожай" не в пример обильнее. Наконец, в мексиканской кошенили практически не было жира, который так мешает при обработке кошенили араратской. Насекомых собирали на кактусах, умерщвляли, сушили и в виде сморщенных "зернышек" пускали в торговый оборот: получить из них краску на месте не составляло труда. Продукт так и назывался: grana - зерна. А в России он еще именовался "канцелярным семенем". Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона так пишет о кошенили: "...Вывезена из Мексики и разведена в Гондурасе, на Яве, Канарских островах, в Алжире, на мысе Доброй Надежды и в Испании... Лучшая кошениль - черная из Гондураса и мексиканского штата Вера-Крус, состоявшая из крупных насекомых первого сбора, и темная и серебристая кошениль с Канарских островов..." Увы, об армянской кошенили крупнейшая дореволюционная энциклопедия не сказала ни слова.
А ведь она была, была, не исчезла никуда. Про араратскую краску, про знаменитый некогда "кирмиз" просто... забыли. И лишь в немногих армянских монастырях по-прежнему доброй славой пользовался "кармир вортан": кармином раскрашивали гравюры в книгах. А еще в начале прошлого столетия в Эчмиадзинском монастыре архимандрит Исаак Тер-Григорян, он же миниатюрист Саак Цахкарар, упорно ставил опыты по сбору кошенили, восстанавливал старинные рецепты получения стойкой краски.
В тридцатых годах XIX века "кармир вортаном" заинтересовался академик Императорской академии наук Гамель. Ученый написал труд о живых красителях, и фамилия его была даже увековечена в видовом названии араратской кошенили - Porphyrophora hamelii, то есть "порфироносная Гамеля".
На рубеже столетий пришла эпоха дешевых анилиновых красителей, и, казалось бы, кошениль - мексиканская ли, араратская или польская (есть и такая, ее собирали в Польше и на Украине) - должна была кануть в Лету. Но не тут-то было. Со временем ревнители анилина и его производных умерили свою восторженность. Дешевизна, конечно, привлекательна, но у естественных красителей есть бездна незаменимых качеств: светостойкость и полная безвредность для человека. Пищевая и парфюмерная промышленность требовала все-таки не "химию", а "канцелярное семя". И об араратской кошенили вспомнили снова. В 1929 году Паркомторг РСФСР организовал первую при советской власти экспедицию за араратской кошенилью. В дальнейшем развитию промысла помешала война, в послевоенные годы хватало иных дел. И лишь в 1971 году история "кармир вортана" началась с новой страницы: было решено изучать условия развития и изыскивать новые, более эффективные возможности использования араратской кошенили в народном хозяйстве.
Я вспоминаю свой давний интересный разговор с ученым-энтомологом Р. Н. Саркисовым. - Вы когда-нибудь задумывались, откуда происходят слова "червленый", "червление", "червонный"? - слышу я вопрос к себе, хотя собирался спрашивать сам. - От "червя"? - Именно! Кошенильная краска - самая древняя, и множество слов, на разных языках означающих "красный", связано с ней. В латинском "окрашенный в алое" будет "вермикулат" - от "вермис", что означает "червь"! Возьмите славянское "кровь", откуда "кровь" и "крев", "чров" и "чермное". Теперь сопоставьте такой ряд: "вермис" - в латинском, "кермис", "кирмиз" ("красный") - в арабском языке (отсюда этимологи выводят слово "кармин"), в армянском - "кармир". На санскрите "крими" - правильно "червь". По-турецки "красный" - "кирмиси", по-азербайджански - "гырмызы"... Чувствуете, в какой узелок все завязывается?! "Красный" - изначально! - значит, "окрашенный в такой цвет, который дает порошок, полученный из червя". Только, - без перехода заметил Роберт Николаевич, - наша кошениль не такая уж и красная... И на рабочем столе у него появился десяток баночек с порошками. Оттенки самые разные: темно-фиолетовый, сиреневый, малиновый, розовый... Красиво. Но вот настоящего "карминного" цвета - яркого, огненного - все же нет. Вдруг в руках Роберта Николаевича появилась новая пробирка - истинный пурпур! Ведь именно такими красками переливались рисунки в Матенадаране. - Это мексиканская кошениль, - улыбается Саркисов, видя мою реакцию. - Кто знает, когда-нибудь и мы, станется, получим такой же цвет. Но, видимо, все дело в насекомых: "мексиканка" совсем из другого рода, не порфирофора. У нашей "порфироносной Гамеля" явный уклон в сторону фиолетового и сиреневого тонов. - А как же миниатюры в старинных рукописях? - осторожно спросил я. - Ведь в них применялась араратская кошениль, но сиреневым не отдает - редкой силы и насыщенности алый цвет. Может быть, древние мастера знали особые секреты, которые теперь утеряны? - Секреты, конечно, были, - Роберт Николаевич озабоченно роется в бумагах. - Но почему же утеряны? Дело совсем не в этом. Вот, прочтите, - он протянул мне листок с типографским текстом.
Это выдержка из "Документа о получении краски "вортан кармир", датированного 1830 годом и повествующего об опытах известного нам уже Саака Цахкарара: "После умерщвления насекомых в растворе углекислого калия оставляют в воде 24 часа, затем кипятят в растворе мылянки (Saponaria), прибавляют дербенника (Lythrum), квасцов, процеживают и высушивают".
Я чувствую в простоте "секрета" какой-то подвох, но тем не менее не могу скрыть удивления: - Так в чем же дело? По-моему, все ясно! - Ясно-то ясно... Да только на разработку одного этого рецепта могут уйти годы. Нет данных. В каком количестве берутся компоненты, каково соотношение отвара и кошенили, что использовать у растений - цветки, листья или корни? - ничего не известно. Кажется - просто, а на самом деле головоломка. Так что краску мы получаем своим способом, не дедовским, а современным.
...Перед тем как покинуть лабораторию, я решился на собственный эксперимент с кошенилью - школярского, в сущности, образца. На столе лежал лист бумаги с маленькой горкой просыпавшегося малинового порошка. Я лизнул палец, украдкой обмакнул его в краситель и провел по чистой странице блокнота. На бумаге остался четкий яркий след - моя личная примитивная "выкраска". Тем не менее выцветания я по сей день не заметил. Лет через триста, если блокнот сохранится, кто-нибудь удостоверится, что кармин XX века ничуть не уступает краскам более давних времен. Например, тому кармину, что ныне полыхает на страницах рукописей Матенадарана.
Встреча моя с армянскими учеными произошла довольно давно. Что сейчас с кошенилью в Армении? Живы ли заказники, ведется ли работа? Очень хотелось бы знать...